Главный редактор «Сноба» Усков на РСН: Введение дня трезвости – глубоко разрушительная инициатива

Главный редактор «Сноба» напомнил, что всякий российский режим, который пытался ограничить употребление алкоголя, заканчивал очень плохо

Н. ДАЛМАТОВА: В студии Николай Усков, журналист, главный редактор проекта «Сноб». Сегодня на Украине впервые на государственном уровне отмечается новый День защитника Отечества. В апреле этого года по указу президента Порошенко этот праздник перенесли с 23 февраля на 14 октября, привязав его ко дню образования украинской повстанческой армии. Это – боевое крыло организации украинских националистов. В Великую Отечественную войну они воевали против Советской армии. Сегодня в Киеве проходит шествие нескольких тысяч молодых людей, ультранационалистов. Как Вы думаете, почему Европа молчит?

Н. УСКОВ: Не знаю, почему Европа молчит. Вообще, я хотел бы напомнить, что и 23 февраля – довольно странный праздник. Потому что хорошо известно, что никакого отношения к основанию Красной армии он не имеет. Наоборот, день был для Советской республики довольно неудачный.

Н. ДАЛМАТОВА: Он же, вроде, был привязан к подписанию Декрета о создании Красной Армии.

Н. УСКОВ: Не совсем так. Это всё было потом придумано Сталиным задним числом. 23 февраля непонятно какие воинские части, которые защищали Петроград, потерпели поражение. На самом деле, это тоже плохой день, с моей точки зрения. Я считаю, что Красная армия, при всём её героическом прошлом, связанном с Великой отечественной войной, всё-таки является армией Гражданской войны. И если мы хотим национального примирения, страны новой, мы должны искать какие-то другие точки опоры в нашем прошлом. Пусть это будет какая-то дата, связанная с Великой Отечественной войной, например. Но праздновать создание Красной армии, которая потом резала, душила и убивала миллионы наших соотечественников во время Гражданской войны – тоже не очень правильно.

Н. ДАЛМАТОВА: То есть создание боевых частей Красной армии было связано с политическим противлением внутри страны в ходе гражданской войны?

Н. УСКОВ: Да, конечно. Армия была создана большевиками для того, чтобы захватить власть и физически уничтожить своих политических оппонентов. Эта война нам обошлась очень дорого, и её раны до сих пор живы.

Н. ДАЛМАТОВА: Но согласитесь, что День защитника Отечества имеет уже другое послание – память воинам, отдавших свои жизни, боровшихся за Отечество.

Н. УСКОВ: Нет, у нас есть день памяти – 9 мая. А это для меня – день создания армии, которая залила кровью всю нашу страну, которая создала один из самых чудовищных человеконенавистнических режимов в истории. Поэтому я к 23 февраля отношусь тоже не очень хорошо. Понятно, что меня поздравляют, потому что я – мужчина, лейтенант.

Н. ДАЛМАТОВА: Скорее, это уже праздник по половому признаку.

Н. УСКОВ: Да, это – мужской день, хотя у нас служит много женщин.

14 октября – тоже очень неудачная дата, потому что это – опять-таки дата, символизирующая раскол современной Украины, а не её консолидацию. Это очень сомнительная организация украинских националистов. Можно говорить о том, что люди боролись за свою независимость, причём не только с коммунистами, но, тем не менее, они повинны во многих малоприглядных историях.

Н. ДАЛМАТОВА: Они просто резали людей, например, в Полесье, в Восточной Галиции.

Н. УСКОВ: Это были тоже факты Гражданской войны, мы должны это понимать.

Н. ДАЛМАТОВА: В Польше, кстати, это очень нервная тема.

Н. УСКОВ: Конечно, потому что Польша была одним из государств, которые угнетали украинский народ. В Польшу входили украинские и белорусские области, которые перешли в состав СССР после пакта Молотова – Риббентропа и раздела с Гитлером Польши. До этого Польша была одной из стран, угнетавших украинский народ, с точки зрения украинских националистов. И Советский Союз угнетал украинский народ. Дата, опять-таки подчёркиваю, очень неудачная, потому что возвращает нас к тёмному и сомнительному прошлому, а не прочерчивает линию в будущее. И в поисках какой-то точки опоры я бы предложил или что-то совсем древнее, или что-то из истории Второй мировой войны. Дата освобождения Киева – почему бы и нет?

Н. ДАЛМАТОВА: То есть история нации всегда связана с борьбой, войнами?

Н. УСКОВ: Конечно. Не надо думать, что наша история какая-то другая. Везде так, к сожалению. Но со временем всё забывается.

Н. ДАЛМАТОВА: Николай, но получается, что стоит просто подбрасывать монетку или крутить рулетку в 360 дней и просто выбирать наугад.

Н. УСКОВ: Можно найти какую-то точку опоры в истории, которая не будет разделять, а будет объединять. Политики, конечно, обожают разделять людей. «Разделяй и властвуй» – первый принцип любой власти.

Н. ДАЛМАТОВА: Потому что электричество, как в физике, так и в обществе, всегда течёт от одного полюса к другому. При общем согласии ничего не происходит.

Н. УСКОВ: Я бы так не сказал. Мы всё-таки хотим национального примирения или бесконечного возвращения туда же? Мы как общество должны быть заинтересованы в национальном примирении, потому что в конечном итоге страна разделена на тех, кто выиграл и тех, кто проиграл, на тех, кто сажал и тех, кто сидел. Это всё наше постсоветское богатство. И вот сейчас мы должны поступить разумно. Мы должны понимать, что мы сегодняшние не имеем никакого отношения к тому, что происходило тогда. И давайте не будем возвращаться туда искусственным образом, давайте смотреть вперёд.

Н. ДАЛМАТОВА: Я понимаю логику, я понимаю, что, бесконечно перетирая прошлые обиды и боли, мы ничего нового не построим.

Н. УСКОВ: Конечно.

Н. ДАЛМАТОВА: Но как возможно отказываться от уроков истории? Особенно по теме национализма.

Н. УСКОВ: Урок истории – это очень важная вещь, но всё-таки давайте не абсолютизировать давление истории над нами. Мы всё-таки новые люди.

Н. ДАЛМАТОВА: Или хотим так о себе думать.

Н. УСКОВ: Мы родились сильно позже всех этих событий. И наши власти должны стать лучше, измениться. Смогли ведь немцы или японцы стать лучше. Наверное, это возможно, какие бы страшные комплексы в тебе ни сидели. Я за это выступаю как раз. Мы должны больше думать о сегодняшнем и завтрашнем дне, чем о вчерашнем. Зачем тащить из прошлого какие-то сомнительные даты, которые опять будут разделять людей? В этом смысле символизм и 23 февраля, и 14 октября связан с прошлым. И для меня обе даты неприятны.

Н. ДАЛМАТОВА: Я хорошо отношусь к такому мнению. Но боюсь, что оно будет не очень популярным. Вообще, Вам не кажется, что пацифизм утрачивает свои позиции, перестаёт быть модным?

Н. УСКОВ: Он утрачивает позиции, пока это не касается тебя. Просто наши люди, наверное, не очень понимают, что рано или поздно придётся отправить на войну своего сына или самому на неё пойти. Если вы готовы не на словах, а по-настоящему отдать свою жизнь непонятно за что. Ваша жизнь принадлежит только вам и вашим близким, вашей матери, вашим детям. Поэтому как может быть пацифизм непопулярным? Я решительно против войн. Я понимаю, что бывают ситуации, когда война неизбежна, но есть искусственные ситуации, когда в войну втягивают политики для решения своих проблем. В таких войнах, я считаю, участвовать аморально. Это – участие в убийстве во имя чьих-то утилитарных интересов. Я в этом смысле совершенно убеждённый пацифист. Конечно, война понятна, когда речь идёт о спасении твоего дома, как это было в Первой мировой войне, во Второй мировой войне. Но война ради империалистических, хищнических интересов, как говорил Ленин, это – соучастие в страшном преступлении.

Н. ДАЛМАТОВА: Главное – разобраться, где что.

Н. УСКОВ: Разобраться очень просто. Я хорошо помню ситуацию с Афганистаном. И я прекрасно помню, как относились к этой войне мальчики, с которыми я учился. Мы относились к ней как к империалистической войне. Практически на каждом уроке в школе у нас были казусы по этому поводу. Время было уже свободнее немножко.

Н. ДАЛМАТОВА: У нас вчера все говорили о докладе по Boeing, который представили в Нидерландах. Документ вызывает споры, наверное, по большей части в нашей стране. Москва официально не согласна с формулировками и выводами, изложенными там. Это противостояние на уровне экспертного мнения, на уровне политики продолжается. Наша «диванная аналитика» по этому поводу процветает. Согласия, наверное, нет, и не будет. Как Вы думаете, есть ли шанс, что мир найдёт виновного в крушении?

Н. УСКОВ: Мы движемся к согласию. Эта ситуация напоминает ситуацию прошлого года, когда российские эксперты полностью опровергали то, что Boeing был сбит «Буком», говорили о каком-то истребителе, ракетах. В интернете даже ходила версия о том, что там сидели трупы, хотя там находились живые люди. Было много разных глупостей. Сейчас даже российская сторона согласна с тем, что это «Бук». Осталось выяснить, откуда примерно он стрелял. И этот вопрос может быть прояснён, а может быть и нет. Давайте не забывать о том, что первые две недели ополченцы противодействовали работе международных экспертов на месте крушения Boeing.

Н. ДАЛМАТОВА: Я думаю, что они не согласились бы.

Н. УСКОВ: Там действительно были проблемы с допуском.

Н. ДАЛМАТОВА: Там были проблемы и с обстрелами этой зоны крушения.

Н. УСКОВ: Это организовать легко. Сейчас можно говорить о том, что в конечном итоге эксперты международного сообщества работают с тем, что осталось после двух недель непонятного обращения с уликами. Так что, возможно, правды мы не узнаем, потому что она, вероятно, просто стёрта.

Н. ДАЛМАТОВА: То есть здесь речь идёт уже о назначении виновных? Объективных фактов для расследования уже не осталось?

Н. УСКОВ: Возможно, они и остались. Во всяком случае, российская сторона теперь тоже не отрицает, что это был «Бук». Осталось выяснить, откуда он стрелял.

Н. ДАЛМАТОВА: Но это принципиально.

Н. УСКОВ: Принципиально. Но в прошлом году у нас даже этого прогресса не было. Вообще, для России крушение Boeing – страшный удар по репутации и чудовищная трагедия. Я думаю, что она сильно ухудшила положение России. Поэтому, с моей точки зрения, по мере умиротворения на Украине имело бы смысл занять более спокойную позицию. Даже если выяснится, что ополченцы к этому делу, скорее всего, причастны, не выдвигать новых конспирологических теорий, а просто согласиться с этой версией. Потому что в любом случае мы понимаем, что идёт война, страшная неразбериха.

Н. ДАЛМАТОВА: Мы согласны с тем, что имиджевые потери трудно переоценить в этой ситуации. Когда всё это случилось, я уверена, все в России вздрогнули. Это было ужасно.

Н. УСКОВ: Особенно мило было читать Стрелкова о том, что «очередную птичку сбили». Это, подчеркну, гражданин Российской Федерации, который там воевал.

Н. ДАЛМАТОВА: Не все сразу поняли, что за самолёт упал. Его слова не относились к конкретному Boeing.

Н. УСКОВ: Мы не знаем этого. Он сам не знает, куда он пульнул, и что бывает, когда подобное оружие попадает в руки непрофессиональных людей.

Н. ДАЛМАТОВА: Мы предварительно будем соглашаться с выводами голландской стороны?

Н. УСКОВ: Там есть о чём спорить. Неслучайно окончательные выводы отложены до февраля следующего года. Поэтому сейчас есть определённые вопросы, которые обсуждаются экспертным сообществом, в том числе российским. Меня радует, что есть прогресс. Россия больше не обсуждает конспирологические теории по поводу трупов, сидящих в самолёте, а согласилась с тем, что всё-таки это был «Бук».

Н. ДАЛМАТОВА: Я не понимаю, почему западная группа следователей обходит вниманием тему о том, что правила ИКАО были нарушены при расследовании этой катастрофы. И очень многим трудно смириться с позицией, что Запад проводит это расследование абсолютно безукоризненно. Мы говорим о том, что Россия понесла репутационный ущерб, но при этом Запад не вспоминает истории с другими сбитыми пассажирскими лайнерами. Тогда виновные страны не несли никакой политической ответственности.

Н. УСКОВ: Когда речь идёт о трагической ошибке, а такое, увы, случается, то что же теперь сделаешь? Застрелиться, что ли? Но когда речь о том, что это произошло по вине одной из сторон во время войны…

Н. ДАЛМАТОВА: Но Вы же понимаете, что следующим шагом процесса расследования будет формулировка «предумышленное убийство».

Н. УСКОВ: Едва ли такое обвинение падёт на Российскую Федерацию, потому что, я уверен, в этом виноваты ополченцы. Да, встанет вопрос моральной ответственности за передачу оружия этим малопрофессиональным людям, но это только моральный вопрос, не юридический. В конечном итоге, распространение оружия – вообще зло, и с этим надо бороться. Я против выяснения отношений с помощью оружия. Это – одно из последствий того, что кто-то считает по-другому. В самолёте летели обычные граждане, и вдруг неожиданно их настигли непацифисты. Это как раз вопрос о моральной ответственности. Нельзя давать оружие, нельзя разжигать конфликты, нужно стремиться к их урегулированию.

Н. ДАЛМАТОВА: Как можно было бы оценить официальные заявления других стран, в частности, США? По их мнению, в Сирии, в странах Ближнего Востока есть целые государственные программы по поддержке оружием оппозиционных сил.

Н. УСКОВ: Хорошо, поддерживайте Асада. Он – такая же сторона конфликта, гражданской войны. Плохо и то, и другое, но, к сожалению, так устроен мир. Можно на это сетовать, увы. Мне не симпатична ни та, ни другая политика. Но, к сожалению, так в нашем мире происходит. Я просто не хочу говорить о том, что поддержка Асада гуманнее, чем поддержка людей, которые с ним воюют. Мне кажется, что они все там хороши. И я сомневаюсь в том, что Сирия останется единым государством. Мне кажется, что это – утопия после такой кровопролитной гражданской войны.

Н. ДАЛМАТОВА: Давайте не забывать, что речь идёт об «Исламском государстве» в том числе, которое половину территории страны уже захватило.

Н. УСКОВ: Конечно. Там значительная часть территории – пустыня, всё-таки самая населённая часть в руках умеренной оппозиции и Асада. Но, конечно, замирить эту страну потом уже будет невозможно. Поэтому всё равно, кого ты поддерживаешь. Ты должен вести дело к тому, чтобы эти люди перестали друг друга убивать. Глупо думать, что в этой войне кто-то победит. Но главное, чтобы не победил ИГ.

Н. ДАЛМАТОВА: Хотела бы поделиться с Вами своими наблюдениями. Всё, что касается украинского вопроса, расследования Boeing, вызывает бурные дискуссии в СМИ, блогосфере, интернете, на кухнях. Практически каждый имеет своё мнение по этому вопросу. В противовес этому – ситуация по Сирии. Все понимают, что в этом регионе образовался гордиев узел, и крупнейшие мировые державы не знают, что с этим делать. Все прекрасно понимают, что терроризм – это проблема номер 1, но, тем не менее, на уровне обычных граждан как-то не очень народ в России взволновал сирийский вопрос.

Н. УСКОВ: Традиционно внешняя политика людей вообще мало интересует. Поэтому когда мы говорим об Украине, это близко для нас, а Сирия – классическая внешняя политика. Кто такие шииты, сунниты, алавиты – чтобы во всём этом разбираться, нужно что-то знать про этот мир. Вопрос, от чего американцы так долго бомбят этот ИГ, а он всё равно растёт, очень непростой. Я думаю, что люди просто не чувствуют связи с этим. Это действительно другой мир для них, это что-то непонятное, какие-то странные люди, которые друг друга с таким упорством убивают.

Н. ДАЛМАТОВА: То есть трудно определиться со своим мнением по довольно отвлечённой теме?

Н. УСКОВ: Конечно. Но она может стать не отвлечённой, если Россия, не дай бог, ввяжется в сухопутную операцию. Но как мне кажется, проблема там именно в том, что великие державы не хотят воевать, они готовы бомбить, посылать беспилотники, держать там военные базы. Но не дай бог столкнуться с реальной войной. Хотя без реальной войны ИГ не победить, к сожалению. Потому что это идеологические, фанатичные люди, готовые идти до последнего, они не боятся умирать. Их особенно не напугаешь этими бомбами и ракетами. И, конечно, проблемой будет то, кто будет воевать с ИГ. Я надеюсь, что рано или поздно американцы и наши поймут, что нужно Асаду и умеренной оппозиции договариваться о совместных действиях против ИГ. Наверное, Сирия никогда не будет единой страной, наверное, в ней будет что-то, что сейчас контролирует Асад и умеренная оппозиция, но в интересах сирийских народов и мирового сообщества – чтобы не было государства ИГ на нашей карте.

Н. ДАЛМАТОВА: Действительно, политическая позиция Москвы по этому вопросу вполне убедительна и разумна. И даже во многих отношениях гораздо более трезва в сравнении с теми заявлениями, которые делают западные лидеры, – никаких переговоров, никаких уступок по вопросу политической власти Асада.

Н. УСКОВ: Мне кажется, что всё-таки сейчас позиция стала меняться, благодаря этому демаршу Путина. В Европе звучат осторожные заявления о готовности учитывать Асада как сторону при переговорах. Здесь не хватает политической воли. Давайте не забывать о том, что все эти ближневосточные страны были с бодунища нарезаны Черчиллем. Там границы все очень условны. Там очень много проблем не было учтено. И это такой взрывоопасный, конфликтный регион потому, что государства образовались не совсем так, как они обычно образовываются. Они образуются в результате расселения определённой национальности, упорных войн и так далее. В этом случае это – искусственное образование, которое объединяет непримиримых врагов таких, как шииты и сунниты. Шиитское меньшинство правит в Сирии, это – одна из причин этого страшного конфликта. Они как кошка с собакой, как можно их заставить жить в мире? Только репрессиями. Репрессии там были, и в конечном итоге Асад не сумел проконтролировать ситуацию, началась гражданская война. Чем сейчас опасна ситуация: если европейцы, американцы, русские, Иран, Саудовская Аравия не договорятся, не успеют примирить эти стороны, то есть опасность радикализации умеренной оппозиции. Она начнёт, устав от бомбёжек, от невзгод, переходить на сторону ИГ, это опасно. Это уже, конечно, самый негативный сценарий для всех. Надеюсь, этого не случится.

Н. ДАЛМАТОВА: Такие факты уже происходили, они были признаны властями США. Вспомним недавний скандал, когда в Пентагоне признали, что программа военной подготовки сторонников оппозиции провалилась. Их вооружали, обучали, передавали технику, а в итоге из этих сотен человек осталось 4–6. Все остальные, прихватив знания и технику, сбежали на сторону ИГ.

Н. УСКОВ: Такое часто происходит на войне. Там люди радикализируются. Давайте не забывать о том, что всё-таки речь идёт о мусульманах. Есть, конечно, миролюбивые мусульмане, но в целом религия достаточно воинствующая, особенно в состоянии гражданской войны. И, конечно, у многих людей есть ощущение, что всё это происходит, потому что Запад хочет перессорить всех мусульман друг с другом. Поэтому происходит радикализация. Теперь ещё Россия ввязалась на стороне алавитского меньшинства, живущего в Сирии. Это тоже не прибавляет стабильности. Конечно, жаль, что европейские и американские лидеры так долго тянут.

Н. ДАЛМАТОВА: Вот тянули, тянули и дождались. «Исламское государство» уже объявило джихад, там появились эти обращения представителей. Они уже призывают к священной войне против США и России.

Н. УСКОВ: Опасность для России заключается в том, что она в значительной степени – тоже мусульманская страна.

Н. ДАЛМАТОВА: По разным данным, четверть нашего населения придерживаются этой религии.

Н. УСКОВ: Да, и практически всё это население – сунниты, то есть те, с кем воюет Асад. То есть мы выступаем сейчас на стороне тех мусульман, которые являются оппонентами большинства мусульман России. Ситуация, повторюсь, очень опасная. И я согласен с президентом в том, что всё равно надо что-то делать, но мне кажется, что очень опасно поддерживать в обществе какие-то шапкозакидательские настроения. Это – очень непростой конфликт, который чреват втягиванием в сухопутную операцию, не дай бог.

Н. ДАЛМАТОВА: Может быть, поэтому наши соотечественники осторожно относятся к этой теме?

Н. УСКОВ: Потому что мы помним Афганистан. Мы помним, как шла эта война, какой бессмысленной она была и как она ничего не решила в итоге. 15 тысяч человек погибло, сколько денег было потрачено! Афганская война была одной из причин краха Советского Союза. И что там сейчас? До сих пор всё то же самое. Поэтому я думаю, что эта память нам помогает быть осторожными.

Н. ДАЛМАТОВА: Сейчас, по Вашему мнению, осторожные действия России в Сирии всё-таки уместны?

Н. УСКОВ: Я считаю, что уместны. Мне кажется, что нужно как можно быстрее попытаться договориться о каких-то точках соприкосновения умеренной оппозиции и Асада. Это возможно только при посредничестве России, потому что Россия – это единственная страна, у которой нормальные отношения с Асадом, в том числе в этом регионе.

Н. ДАЛМАТОВА: У России есть шанс поправить свой международный авторитет, именно оказав влияние на разрешение сирийского кризиса?

Н. УСКОВ: Я считаю, что это был очень талантливый шаг президента – вмешаться в конфликт, в котором Россия реально может сделать что-то хорошее. И рано или поздно этот манёвр оценят. Мне кажется, что его уже сейчас оценивают достаточно позитивно. Но поживём – увидим. Здесь же главное, чтобы всё-таки США и Великобритания приняли Россию в свою песочницу.

Н. ДАЛМАТОВА: Немногие в России определились со своим отношением к сирийскому конфликту. В предыдущие полчаса я видела, что многие люди отправляли СМС-сообщения как резко отрицательные, так и положительные, требовали провести голосование по Вашей персоне. Но как только мы обратились к Сирии, немножко замерло обращение к нам. Хотя, я уверена, что много людей хотят высказаться.

Н. УСКОВ: Это от нас далеко. Люди не понимают, как это отражается на их повседневной жизни. По общим оценкам, если операция останется в тех же рамках, в которых сейчас проводится, это будет миллиард евро. Это, конечно, много для обывателя, но в рамках бюджета Российской Федерации – это капля в море. Я думаю, что пока это просто людей не касается. Здесь главное, чтобы это не коснулось их в будущем. Я всегда очень боюсь, когда моя страна начинает воевать. Россия имела такую страшную военную историю, сколько она вела войн! Я всякий раз вздрагиваю, нужно ли это нашему многострадальному народу. Мне кажется, что пора бы уже нам заняться мирной жизнью.

Н. ДАЛМАТОВА: Что у нас в повестке мирной жизни?

Н. УСКОВ: У нас довольно плохая ситуация с постоянным удорожанием продуктов. Импортозамещение не удаётся. В новостях слышал, что выросла цена на российские яблоки – на 20% или 40%. Мы живём в ситуации жестокого экономического кризиса, причём конца ему не видно. С ценой на нефть тоже не всё понятно. Давайте не забывать о том, что скоро с Ирана будут сняты санкции, начнётся торговля иранской нефтью. Даже ИГ ухитряется продавать нефть, так что цена на нефть сейчас низкая и может упасть ещё ниже. Что будет с нашим бедным рублём, который и так упал очень сильно… Есть темы, которые нам стоит обсуждать.

Н. ДАЛМАТОВА: Всё, что Вы перечислили, лежит на поверхности. Можно бесконечно обсуждать цены на яблоки, картофель, сравнивать сезонные расценки. Но мне кажется, что очень актуален вопрос поведения госкорпораций и политики формирования наполнения казны со стороны государственных предприятий. Об этом сейчас много говорят в правительстве. Очень большие споры идут по поводу налогообложений нефтяников. Сегодня, например, всплыла тема о том, что госкорпорации выпрашивают субсидии на сотни миллионов, и практически треть их остаётся неизрасходованными, но они не возвращаются в бюджет. Эта тема гораздо более острая.

Н. УСКОВ: Проблема коррупции никуда не исчезла. У нас очень много проблем – неэффективность государственного управления, распределение государственных финансов, отсутствие контроля за их качественным использованием. Очень много тем, которые стоило бы обсуждать вместо того, чтобы обсуждать Сирию и Украину. Пока не готовы, видимо.

Н. ДАЛМАТОВА: Какой самый яркий пример в нашей российской реальности, который вскрывает все эти описанные проблемы?

Н. УСКОВ: Мы же видим «справедливость» в действии: Васильева, подельница Сердюкова, вышла на свободу за примерное поведение, украв много миллионов людей у налогоплательщиков. Это – просто плевок в лицо народа. Народ, кстати, этот плевок, слава богу, заметил. По-моему, 70% возмущены этим фактом. Это – индикатор.

Н. ДАЛМАТОВА: А Вам не кажется, что ситуация с массовыми хищениями и скандалами вокруг космодрома Восточный более показательна?

Н. УСКОВ: То же самое. Проблема в том, что у нас известно о хищениях на Олимпиаде, на космодроме Восточный, о деле Сердюкова и Васильевой, и что? «Где посадки?», как говорил наш президент. Воз и ныне там. Может быть, кстати, такое переключение на украинскую тему связано с тем, что ничего не меняется. Мы живём в каком-то зазеркалье, когда за перелом ногтя омоновца или невинную песенку в храме Христа Спасителя могут держать в тюрьме два года, а подельницу Сердюкова отпускают.

Н. ДАЛМАТОВА: Со времени криминального расцвета 90-х выросло уже поколение, но, тем не менее, коррупционные вопросы всё ещё на повестке. Сколько времени должно пройти для того, чтобы в умах граждан страны изменилось отношение к коррупции?

Н. УСКОВ: Я боюсь, тут не психологию менять надо. Здесь рецепты простые. В тех обществах, где роль государства сведена к минимуму, где государственный контроль носит очень ситуативный характер, там практически нет коррупции. Там, где государство контролирует всё, владеет всем, занимается бизнесом, как в России, коррупция чудовищная. По уровню коррупции мы находимся на уровне самых отсталых африканских стран, будучи европейской страной по своей культуре, образованию и так далее. Мы – один из самых образованных в мире народов. Но по зрелости наших политических институтов мы находимся на уровне диких африканских племён. До тех пор, пока Российское государство будет всепожирающим Левиафаном, которое само себя контролирует, само занимается бизнесом, является игроком, у нас будет сохраняться очень высокая коррупция. Государство должно прекратить всё лицензировать.

Н. ДАЛМАТОВА: Эту тему мы уже проходили. Когда мы переставали что-то лицензировать, у нас фальсификат начинал расти.

Н. УСКОВ: Во всём мире эти вопросы решённые. А наше государство незаинтересованно в реформе самого себя. Отрубить сук, на котором ты сидишь. Это же прекрасно, когда ты можешь воровать миллионы и ничего тебе за это не будет, тебя выпустят за хорошее поведение.

Н. ДАЛМАТОВА: У нас обсуждается много инициатив. Покусились на святое – на пятницу. Предложили ввести трезвую пятницу, запретить продажу алкоголя именно в этот красивый, хороший день, последний рабочий день недели.

Н. УСКОВ: Думаю, это путь к оранжевой революции, это – антигосударственная, глубоко разрушительная инициатива. Вообще, всякий российский режим, который что-то пытался сделать с водкой, заканчивал очень плохо. Это и Николай II, который ввёл сухой закон и не продержался и года после этого, и Горбачёв, как мы помним. Я бы призвал московские власти быть крайне осторожными в этих чувствительных для нашего народа вопросах.

Н. ДАЛМАТОВА: А сами бы Вы какой день выбрали для трезвости?

Н. УСКОВ: Честно говоря, я не понимаю, зачем мне день для трезвости.

Н. ДАЛМАТОВА: Я не конкретно про Вас, а в целом – какой день недели, по-Вашему, больше бы подошёл для алкогольных ограничений?

Н. УСКОВ: Традиционно днём трезвости у нас, судя по всему, является понедельник.

Н. ДАЛМАТОВА: Логично.

Н. УСКОВ: Да. Наверное, бухают так много в выходные, что не в состоянии делать это в понедельник. Но я вообще против этого. Мне кажется, что умеренное употребление лёгкого алкоголя – это только хорошо, и врачи с этим согласны.

Н. ДАЛМАТОВА: С нами был Николай Усков. Спасибо.


rusnovosti.ru

 

15.10.2015