Прощание с мадерой. Кризис убивает едва зародившуюся в России культуру пития

Первый послекрымский год стал худшим годом для любителей импортного алкоголя. Спрос на дорогие сорта вин и крепких напитков падает вместе с покупательной способностью, импорт сокращается, крупнейшим закупщикам приходится перекраивать планы и упрощать ассортимент. Молодой российский средний класс, едва открывший для себя вкус премиального алкоголя, вынужден забыть о престижном потреблении. Россияне массово возвращаются к дешевым пиву и водке.

В 2015 году импорт алкоголя в Россию упал впервые за последние пять лет. С тех пор как страна открыла для себя дорогое заграничное спиртное, количество ввозимого и выпиваемого только росло, но в кризис уже не до односолодового виски. Вадим Дробиз, глава Центра исследований федерального и регионального рынков алкоголя «ЦИФРРА», приводит данные: «Весь элитный алкоголь сократился на 20–25%. Импорт виски в январе-июле 2015 года упал на 34%, джина — на 30%, кальвадоса — на 40%, коньяков и бренди — на 35%, рома и текилы — на 32%. Импорт водки упал сильно, на 85%. В магазинах сохраняется прежний ассортимент, потому что были очень большие складские запасы. Сейчас они распродаются, остается минимум». Розничные продажи импортного и отечественного крепкого алкоголя упали примерно одинаково — процентов на 8–10, говорит Дробиз, если учитывать только легальный рынок.

Поставщики премиального спиртного вынуждены полностью пересматривать свой ассортимент: по словам Светланы Арсенашвили, генерального директора компании-импортера элитного алкоголя «Винтаж-М», коньяки категории Х.О. и вина дороже 100 евро за бутылку перестали продаваться совсем. «Товар стоимостью выше 100 евро мы в этом году не заказываем, переделали наш портфель в пользу алкоголя дешевле 50 евро. И если с 2009 года 80% нашего ассортимента вин обычно стоили по 15–20 евро за бутылку, то сейчас половина — это сорта за 10 евро и ниже, еще половина — подороже, до 50 евро». Элитный алкоголь заказывают компании, рестораны, винные бутики, а также частные покупатели со стабильным доходом выше 100 тысяч в месяц, говорит Арсенашвили. С декабря 2014 года по март 2015-го компания потеряла 30% своих клиентов: фирмы урезали свои расходы, закрывались магазины и рестораны.

Вадим Дробиз считает, что экономические проблемы из-за санкций и стагнации экономики в целом не поменяли структуру потребления алкоголя в стране: тот, кто мог позволить себе дорогой виски или элитное вино, может делать это и сейчас (и таких по-прежнему немного). А тот, кому хватало только на недорогую водку, продолжает пить ее. В кризис пострадали те, кто пытался выйти на другой уровень потребления, изредка позволяя себе купить бутылку премиального спиртного при зарплате до 30 тысяч рублей, — в кризис такой возможности уже не будет, говорит Дробиз: «Население начинает пить меньше дорогого и больше дешевого алкоголя. Растет потребление крепкой продукции, падает потребление пива, вина и слабоалкогольных напитков».

Действительно, пить в России меньше не стали: по словам Олега Зыкова, нарколога и директора Института наркологического здоровья нации, сейчас идет волна роста потребления алкоголя молодыми россиянами. Пьют больше в основном крепкого алкоголя, в том числе суррогатного, замечает Вадим Дробиз: «В Белоруссии на одного человека официально продается 12 литров крепкого алкоголя в год, а у нас меньше 10 — так не может быть». Суррогатный алкоголь составляет около трети российского рынка, говорит эксперт.

По данным профильного сайта АлкоПро, лицензия на выпуск крепкого алкоголя сейчас стоит 6,5 млн рублей, на производство вина — 800 тысяч, срок действия — от года до пяти лет. Если верить Росалкогольрегулированию, статистика нарушений в производстве спиртного за последние год-два драматически не менялась. В 2013 году регулятор выявил 16 случаев производства алкоголя без лицензии, в 2014-м — 19, за первые три месяца 2015-го обнаружено только два. За последние пять лет не было выявлено ни одного случая незаконного импорта или использования поддельных товарных знаков. Подпольный цех по производству алкоголя в России проверяющие нашли только один, в 2015 году.

Вадим Дробиз уверен, что около 30% рынка крепкого алкоголя составляют суррогаты, еще столько же — продукция легальных заводов, производящих больше, чем заявлено в документах на лицензирование. «Заводы показывают загруженность на 15–20%, а сами работают в три смены», — согласен с Дробизом Олег Зыков. Это усложняет регулирование рынка и учет того, что пьют россияне. Статистика Росалкогольрегулирования подтверждает — производители все больше уходят в тень: если в 2013 году было зафиксировано 599 случаев недостоверных отчетов об объемах производства, в 2014-м — уже 757, с января по март 2015-го — почти треть от прошлогодней суммы, 189 случаев.

Для тех, кто уже привык пить что-то крепкое, кроме водки, находчивые производители предлагают «экономичный вариант» престижного потребления. Еще в 2013–2014 годах на рынке появились напитки, имитирующие виски и ром. Первым до этого додумался крупнейший импортер алкоголя компания Diageo: его «ромовый напиток» Shark Tooth и «висковый напиток» Rowson`s Reserve стоят примерно на четверть дешевле недорогих популярных сортов виски и рома. Собственно, виски и ром, скорее всего, составляют не более 2–3% в составе таких напитков: остальное — этиловый спирт и вода, сообщил РБК директор школы сомелье Эркин Тузмухамедов. Вслед за Diageo суррогаты рома, виски и джина выпустили крупнейший производитель водки «Синергия» и сеть супермаркетов «Дикси».

Культура потребления алкоголя многое говорит об обществе. Светлана Арсенашвили отмечает, что за последние 20 лет россияне очень продвинулись в этом направлении и даже сумели догнать и перегнать европейские винодельческие страны, причем это касается не только богатых россиян. «Путь в понимании культуры потребления вина, который другие народы проходят за несколько поколений, мы прошли за 20 лет, в наибольшей степени благодаря тому, что люди путешествуют в страны с развитой винной культурой. Они перенимают культуру потребления алкоголя, пьют уже не «для согрева» или чтобы поднять настроение, а чтобы создать красивую трапезу или, например, вечером за рюмкой хорошего коньяка пообщаться, подумать, расслабиться. Мы за 20 лет очень хорошо научились потреблять вино и в нем разбираться: сейчас мы делаем это даже лучше, чем, скажем, итальянцы, которые живут в своей деревне и пьют вино только своего региона. Молодежь разбирается в хороших сортах дорогого пива, пьет хорошее сортовое вино».

Вадим Дробиз, однако, не так оптимистичен: по статистике, полагает он, сейчас мы пьем еще менее культурно, чем до перестройки: «Мы пьем крепкого на 70% больше, чем в советское время. В 1984-м на человека в год приходилось крепкого алкоголя 10 литров, винодельческой продукции 26 литров, пива 23–24 литра. А в 2014 году соотношение такое: крепкие напитки — не менее 16 литров на человека, пиво — 70 литров, винодельческая продукция — 8,5 литра. То есть потребление крепких напитков выросло на 70%, пива — в 3,5 раза, а вина мы стали пить в 4 раза меньше». Данные Вадима Дробиза подтверждаются статистикой исследовательской компании Nielsen: по ее данным, из всего алкоголя, выпитого россиянами в 2014 году, 73% составляет пиво, 10% — водка, 7% — алкогольные коктейли, 7% — вино, в том числе игристое. Премиальный алкоголь составляет 1%. Все это — признаки кризиса, когда человек перестает позволять себе изысканный алкоголь просто для того, чтобы получить удовольствие, считает Дробиз. «Как только мы начнем видеть рост потребления вина, это будет знак выхода из экономического, социального и культурного кризиса», — говорит эксперт.

«Раньше люди могли себе позволить хороший алкоголь как некое необходимое красивое излишество, а сегодня они продолжают пить вино и крепкие напитки, но уже просто как дополнение к еде, а не как предмет роскоши и произведение искусства», — сетует Светлана Арсенашвили. Так или иначе, для любителей «красивой трапезы» прогноз печальный: только с июля по август цены на импортный алкоголь выросли на четверть, и снижения не ожидается.

 
Новая газета
09.10.2015