Алма-Ата алкогольная: про портвейн 12, ЦэГэ , вытрезвители и белую горячку. Часть первая

Мое шокирующее знакомство с действием «зеленого змия» случилось еще в раннем детстве. Мы жили в доме на углу улиц Фурманова и Кирова, в котором потом был магазин «Симфония». Лет тогда мне было, наверное, пять или шесть, и помню, как мы играли в машинки, и к нам подбежал пацан и сказал, что в соседнем дворе «один дядька сгорел от водки». До сих пор я знал о том, что водку пьют иногда по праздникам и что от нее человек делается каким-то неестественно веселым и начинает петь песни, но чтобы «сгореть от водки»!

Мы побежали в верхний двор, который находился как раз за сараями, где потом построят кунаевскую резиденцию, и увидели людей, сгрудившихся вокруг мужчины, лежавшего прямо на земле у стены дома, в котором сегодня находится Пресс-клуб. Он был мертвым, и лицо его было даже совсем не обгоревшим, а странно-желтого цвета. Я потом долго не мог понять, что же подразумевают взрослые, когда говорят, что человек сгорает от алкоголя. А когда вырос, то врубился во все.

«Бормотуха», «Черная пятка», сигары

Вообще, можно утверждать, что советский коммунистический мир в то время был миром пьющих и сильно пьющих людей. И если человек был трезвенником, то на него смотрели как на больного. Считалось, что
если мужчина не пьет, то тут что-то не так, и такому доверять не стоит. Поэтому пацан обязан был пить, а еще лучше пить много и не пьянеть. Употребление «огненной воды» считалось вполне полезным делом,
особенно, когда нужно было взбодриться перед очередной разборкой или перед свиданием с девушкой. Самым популярным напитком, бесспорно, был портвейн «номер 12» по 1 рублю 37 копеек за бутылку. Его еще продавали на розлив, как сок. Наверное, это действительно было хорошее вино, раз его потом, по слухам, продали за границу. Но зато появился «Солнцедар». И всякие пословицы типа: «Не теряйте время даром, похмеляйтесь Солнцедаром». Но, насколько помню, это была гадость, голимая «бормотуха». Про него еще говорили, что «Солнцедаром» вместо краски можно заборы красить. Пили еще вермут – темную неприятную жидкость в больших мутных бутылках. Он часто продавался в овощных магазинах. И если ты покупал вермут, то закуской служил соленый огурец, иначе от этого пойла просто тошнило. Еще было «плодово-ягодное» вино, его называли «плодово-выгодным». Портвейн «Агдам», «Талас» казахстанский. Глушили «бормотуху» часто прямо из горлышка бутылки, то есть «из горла» (с ударением на последней гласной.) Находились виртуозы, которые могли за один глоток опрокинуть в себя сразу всю бутылку. Большие, по 0,7 литра, бутылки называли «глушаками», «глушителями», «огнетушителями» или «тушаками». Выпив такого вина, действительно, становился оглоушенным.
А когда мы начали приобщаться к более крепким напиткам, то у нас сложились свои традиции. Если пили водку, то обязательно гранеными стаканами. Был особый шик – выпить стакан водки, закусив его дымом от
сигареты. Водка продавалась на любой вкус, и хотя был заперт на продажу алкоголя детям до восемнадцати лет, его никогда не соблюдали. Можно было сказать, что покупаешь ее для отца, старшего брата, дяди, тети – как подскажет твое воображение. Была такая знаменитая водка по 2 рубля 87 копеек, потом она стоила уже 3,62, в народе называлась «коленвалом». Водка «Столичная» – по 3,05, «Пшеничная» – по 6,20, «Экстра» – по 5,25. Продавались еще маленькие, по четверть литра, бутылочки. Их называли «четвертинками», «мерзавчиками», «чекушками», «чатками». Иногда «похмеляторами». Очень образно, не правда ли. Считалось, что для опохмелки этого количества водки как раз достаточно. Государство как бы говорило: подлечился – и харэ, иди работать. Потом водка стала расти в цене, и тогда же появилась пословица: «Передайте Ильичу (имелся в виду Леонид Ильич Брежнев), нам и «чирик» (то есть десять рублей) по плечу». А когда водка стоила уже пятнадцать рублей, всем было не до смеха.
Когда к власти пришел Андропов, на прилавках винно-водочных магазинов появилась недорогая, но сердитая водка, которую сразу же прозвали «Андроповкой». Стоила она 4 рубля 10 копеек. Собственно, это был тот же «коленвал», во всяком случае, этикетка тоже было ядовито-зеленого цвета – боевой раскрас «зеленого змия». Говорят, что подобного качества водку делали из нефти, ее иногда так и называли – «нефтянка». Правда это или нет, не знаю, зато слышал рассказ о том, что однажды какие-то чуваки,
прикупив зимой слишком ледяной водки, решили ее слегка подогреть, так как у одного горло болело. Грели они ее, грели, и в конце концов, вместо водки получилась некая нефтяная маслянистая жидкость, вонявшая не спиртом, а бензином. Зато в ресторанах можно было заказать водку «Посольскую» или «Сибирскую» – она считалась более качественной. Был популярен коньяк «Казахстанский», который вначале стоил чуть больше
четырех рублей, а потом уже шел по 8,20, «Грузинский» и, конечно, «Армянский», а также болгарское бренди «Слънчев бряг» (именно без буквы «о»). Так как в западной, более продвинутой части Союза – Прибалтике выпускали известный на весь СССР бальзам, то и у нас со временем начали делать бальзам «Казахстанский». Сорокаградусная смесь черного цвета, пахнущая травами, которую врачи советовали смешивать с чаем или кофе. Еще мешали коктейли. Например, «ерш» – смесь водки и вина или
пива с водкой, или всего вместе, «северное сияние» – водка и шампанское, «кровавая мэри» – водка и томатный сок. Но самым козырным считался коктейль «черная пятка». Вот оригинальный рецепт: «Берется длинный хрустальный бокал вместимостью граммов двести пятьдесят, туда наливают вначале холодного шампанского. Когда слегка осядет пена, добавляют граммов по пятьдесят водки и коньяку.» «Черную пятку» нужно пить залпом. Ощущения – убийственные.
А какой же алкоголь без табака?! Соответственно, курили тогда вовсю. В нашем школьном туалете, особенно во время большой перемены, было не продохнуть от дыма. Тогда на это еще смотрели не так строго. Я
не знал практически ни одного пацана, который бы не курил. Самыми продвинутыми считались «Казахстанские» сигареты, особенно с черным фильтром. Были популярны болгарские сигареты «БТ», “Стюардесса», «Опал». Попроще были сигареты без фильтра – «Шипка», «Прима», «Памир». Папиросы – «Беломорканал», «Казбек», «Прибой». А однажды, где-то в начале восьмидесятых годов, в городе неожиданно в свободную продажу поступили настоящие американские сигареты финского производства: «Мальборо»,«Кэмэл», «Пэл Мэл» и т.д. Пачка стоила рубль, тогда как пачка самых лучших «Казахстанских» сигарет продавалась за 30 копеек. Это был праздник для курильщиков, люди узнали, что такое вкус настоящего западного табака, и закупали эти сигареты блоками и даже ящиками.
Я уже писал, что забитая анашой папироса – «косяк» – стоила тогда копеек 50. Но у нас анашекуры не вызывали уважения. Они все были какими-то заторможенными. А однажды один художник по имени Миша,
творчество которого после нелепой смерти стало чрезвычайно популярным, угостил нас горстью таблеток, размешанных в воде. Но меня стало выворачивать наружу через некоторое время, так что мне повезло – на «колеса» я не подсел. О более тяжелых наркотиках на улице еще мало что знали. Зато в то время в любом табачном киоске или в гастрономе в отделе табачных изделий продавались настоящие кубинские сигары, которые никто не курил. Большинство еще не распознало кайфа от их употребления. Это сейчас какую-нибудь «Коибу» продают долларов за 15-20, да и то неизвестно, настоящая она или нет. А тогда ароматную кубинскую красавицу можно было купить копеек за пятьдесят, за рубль, в крайнем случае – за трояк. Кстати,
одно время на улице Кирова, в доме, что находился чуть выше Союза писателей КазССР, располагался магазин «Табак», где можно было купить любые табачные изделия, которые производились в СССР. По блату, конечно.

Винные магазины, «ямы», пивнушки

Обычно все винно-водочные изделия продавались в гастрономах и продуктовых магазинах, которые работали с восьми утра до десяти вечера. Водку начинали отпускать с одиннадцати дня. В указанное время перебоев с алкоголем не наблюдалось. А вот после десяти “кир” можно было купить только в двух гастрономах в центре – в «Цэ Гэ», или «Столичном», и «Кызыл Тане», который находился на улице Горького, ныне Жибек жолы. Они работали до 23 часов. В «Столичном» был отдел, где продавалась уже готовая закуска, такой «набор алкоголика» – бутерброды с сыром, колбасой по 10-15 копеек, всякие плавленые сырки и т.д., чтобы выпить и закусить на скорую руку, не отходя от кассы. В деле алкоголизации населения Алма-Аты торгаши были доками. «Кызыл Тан» был таким же богатым гастроном по части выбора напитков и закусок, и примерно без двадцати, без пятнадцати одиннадцать вечера возле этих магазинов собирались такие толпы жаждущих и страждущих, недопивших и недогулявших, что иногда даже вызывали милицейский наряд для наведения порядка. К вожделенным винно-водочным отделам лезли по головам в прямом смысле этого слова. Хотя за небольшую переплату можно было купить те же пузыри у местных грузчиков. Аналогичную картину уже можно было наблюдать во времена «сухого закона», когда водка стала таким же дефицитом, как доллар и джинсы. Ввели талоны, стали проводить безалкогольные свадьбы, вырубили виноградники, народ запротестовал – и СССР развалился. (Между прочим, есть исследования серьезных специалистов, которые как раз настаивают на подобной версии. ) Но к тому времени я уже бросил пить. Так что проблемы с доставанием алкоголя меня обошли стороной.
Все талоны на отоварку “киром” я отдавал друзьям или менял на сахарные. В то время алкогольные напитки еще можно было купить ночью в буфетах аэропорта, аэровокзала и автовокзала. Все равно это был не выход
для такого большого мегаполиса. Тогда-то и наступило время так называемых «ям», или «точек» по продаже спиртного в неположенное время и в неположенном месте. Одна находилась под мостом, на проспекте Сейфуллина и Ташкентской, она так и называлась – «под мостом», а другая появилась чуть позже в «Малухе» и называлась «турчатником». «Под мост», так же как и в «турчатник», вас мог привезти любой таксист и частник. Точку «под мостом», как мне кажется, держали цыгане – во всяком случае, первое время водку отпускали именно они. ( Может быть, и были еще другие места, но эти считались самыми «козырными».)
Все происходило следующим образом. Из дырки в заборе просовывалась рука, иногда, впрочем, можно было видеть и лицо, когда ты пытался выяснить цену или прояснить еще что-нибудь, потом ты вкладывал в нее деньги, а через несколько минут та же рука ( а может и другая…) протягивала тебе пузырь. Потом уже водкой торговали практически в открытую. Ночью под мостом, освещаемым лишь светом пробегавших машин, выстраивался ряд людей, примерно как в свое время стояли проститутки на улице Саина, и ты мог купить «огненную воду» у любого из них. Экзотика была самая наивысшая. Туда специально ездили, говорят, даже западные туристы, чтобы набраться впечатлений от перестройки с азиатским лицом. А рядом, буквально через дорогу, находились РОВД и тюрьма. Так что наверняка эта точка была под ментовской «крышей». А вот «турчатник» держали вроде как турки – отсюда и характерное название этой «ямы», но без поддержки силовых структур она бы тоже не процветала. Водка в магазинах “катила” тогда уже по червонцу, а на точках шла по пятнадцать, двадцать, иногда по двадцать пять рублей.
Выпить и закусить в то романтическое время можно было не только в ресторанах или кафе, но, например, просто где-нибудь на улице. Этот вариант еще называли «алма-атинским». Не знаю, почему, во всяком случае, студенты, учившиеся в Москве, именно так это называли. (Хотя в Москве, я тоже пил вино, во дворе, за гастрономом, с уличной шпаной.) Покупался в складчину портвейн и в ближайшем скверике, дворике
или подъезде распивался прямо из горла, под неспешный разговор и под гитару, пока бдительные жители не вызывали ментов.

Во дворах пацаны обычно садились на корточках и образовывали большой круг, где из рук в руки передавали спиртное, а если курили «план», то и «косяк». Причем вытирать обслюнявленную после кого-то бутылку было оскорблением, слюна соседа была как священная кровь всего военного братства. Ведь на самом деле подобное сидение на «кортах» происходило не из-за отсутствия скамеек или других приспособлений для сидения. Это было своего рода магическим ритуалом приобщения к духу своего двора или района. Пройдя подобную церемонию хотя бы раз, пацан становился полноправным членом своего племени. Ну а потом должен был доказать это еще и в уличной драке.

Пили еще в пивнушках, которых тогда в Алма-Ате было не так уж и много. Представьте не очень чистое темное помещение, провонявшее рыбой, наполненное дымом, вино-водочно-пивным тяжелым духом и темными личностями. А над всем этим – монотонный гул пьяной болтовни. Примерно такими были большинство наших пивных.
Зато туда можно было принести спиртное. Хотя надписи на стенах гласили, что «приносить с собой и распивать спиртные напитки категорически запрещено». Но на то он и был запрет, чтобы его обходить. А когда построили «Думан», пивной бар напротив магазина «Алмаз» по улице Гоголя, то все увидели, что пиво можно пить в нормальных условиях. И не только с сушеной рыбой, но и с креветками и с разными другими закусками. Во времена Горбачева там даже играл живой ансамбль. Популярна была пивнушка возле Центральной бани на улице Октябрьской, которую называли «Цэ Бэ» (баню потом снесли), пивняк возле городского морга, что находился на углу все той же Октябрьской и Космонавтов, ее еще назвали «моргушкой», и пивная на Ботаническом бульваре. Еще пили пиво в «Айнабулаке», о нем я уже писал, на горе Кок-Тюбе, возле ресторанов «Самал» и «Теремок», а также в пивном баре на улице Ауэзова. Одно время открыли пивную в подвале одного из «косых домов», в центряке, выше «Шеф-Кома» ( угол улицы Шевченко и Коммунистического проспекта). Но начались драки, подъезды соседних домов пропахли мочой, и ее закрыли по требованию жильцов.
Были еще автоматические поилки, где стакан пива стоил 10 копеек. Они располагались на речке Весновке по проспекту Абая, примерно на том месте, где сегодня находится Театр имени Ауэзова. Это место иногда
называли просто – «стаканчиками». Там был большой пустырь. И помню, как иногда там гастролировал цирк шапито. Считалось, что в автопоилках пиво не разбавляется водой и отпускается по норме. Потому что практически во всех пивных оно разбавлялось и, конечно, не доливалось. На пивной пене делались фантастические состояния. Вообще, профессия разливальщика пива была одной из самых престижных в Алма-Ате. В кружках пиво стоило 22 копейки, графин – 1 рубль, а бутылка – 37 копеек. Тогда был только один сорт пива – «Жигулевское». Иногда появлялось «Чимкентское», «Шахтерское» и «Бархатное». Когда же удавалось отовариться чешским пивом, то это было счастьем.
Запомнился вечный ажиотаж вокруг наличия самого пенного напитка и пивных кружек. Приходишь в пивную, а кружек нет. Либо стоишь в очереди за кружкой над душой у кого-нибудь, либо пьешь из поллитровых банок, в которых засаливали огурцы. Коммунисты не могли обеспечить людей даже нормальной тарой для пива, а хотели конкурировать с Америкой.
Зато когда были кружки, то часто не было пива! Маразм полнейший! Но вот если находились кружки, и было пиво и кое-что с собой для «сугрева», то можно было устроить настоящий праздник. Правда, пивные были довольно опасным местом. Тут можно было запросто попасть в какую-нибудь переделку. Но, например, мы с пацанами пили пиво либо в «ЦБ», либо «на моргушке». А это уже был практически наш район, так что когда приходили туда всей шоблой, то могли выстоять в любой махаловке.

Продолжение следует


365info.kz

 

02.03.2015