Кизлярский коньячный завод: цена договорная
Почему завод все же надо приватизировать, и откуда взялась сумма в 4 миллиарда рублей?
Прокуратура Дагестана опротестовала постановление Народного Собрания республики о приватизации Кизлярского коньячного завода. Тем не менее, очевидно, что передышка эта временная, и после исправления процедурных ошибок, послуживших причиной вмешательства надзорного органа, идея приватизации завода будет реанимирована вновь. Однако цена предприятия в 4 млрд рублей, объявленная Рамазаном Абдулатиповым, свидетельствует о том, что заводу уже присмотрели будущего собственника, который готов заплатить именно столько. КАВПОЛИТ предупреждает, что мнение автора может не совпадать с мнением редакции.
Для начала попробуем разобраться, нужна ли вообще приватизация вполне успешному заводу, неизменно заканчивающему очередной хозяйственный год с немалой прибылью? Как бы громко это ни звучало, но приватизация почти всегда (исключения лишь подтверждают правила) идет на пользу предприятию.
Если собственник выкладывает за какой-либо актив солидные деньги, будьте уверены, он сделает все возможное для того, чтобы его вложения оправдались максимально быстро. И поэтому все разговоры о том, что новые собственники покупают предприятие для того, чтобы его убить, считаю просто «эмоциональными выхлопами» — новое пугает всегда. Особенно россиян, постоянно ощущающих на себе прелести очередных «новаций», которые неизменно подтверждают справедливость поговорки про журавля и синицу.
Итак, для чего нужна приватизация Кизлярскому коньячному заводу, предприятию, на первый взгляд, абсолютно самодостаточному — по итогам 2012 года чистая прибыль ККЗ составила более полумиллиарда рублей, при этом завод вошел в первую тройку самых рентабельных компаний Северного Кавказа.
Собственные виноградники
Все просто: не может ведущий российский производитель коньяков не иметь собственных виноградников, это нонсенс. Между тем, в пору горбачевско-лигачевской антиалкогольной кампании завод их практически полностью потерял. Нет, никто их мощными бульдозерами не выкорчевывал — Дагестан не тот регион, где указания центра выполняются буквально и сразу.
Их просто не прикопали осенью (Кизлярский район относится к укрывной зоне виноградарства, в которой лозу во избежание замерзания необходимо осенью укрывать слоем земли). В итоге виноградники повсеместно вымерзли, при этом практически полностью был уничтожен сорт алый терский, многие годы являвшийся основным сырьем для производства кизлярских коньяков. В настоящее время этот пробел восполняется путем сложных купажных процедур, цель которых — добиться соответствия нынешних напитков старым стандартам.
Вот уже пару десятков лет завод производит коньяк из виноматериалов, поступающих на предприятие из различных совхозов республики и других регионов. А поскольку виноматериал виноматериалу — рознь (он может быть приготовлен как из чистого винограда, так и из виноградно-спиртово-сахарной смеси), говорить о высоком качестве используемого сырья попросту некорректно. Особенно с учетом откатов, которые традиционно сопровождают процесс «впаривания» некачественного сырья.
Серьезных подвижек с посадкой собственных виноградников на ККЗ пока не наблюдается. Да, в прошлом году гендиректор завода Евгений Дружинин объявил, что предприятие ищет землю в Кизлярском районе для посадки 200-300 гектаров виноградников, но для нормальной работы завода необходимо посадить на порядок больше.
Давайте считать: ежегодно заводу необходимо более 50 тысяч тонн сырья. При средней урожайности 150 центнеров с гектара (более высокие урожаи севернее Махачкалы вырастить трудно) получается, что заводу необходимо посадить почти три с половиной тысячи га виноградников.
В Кизлярском районе свободных площадей таких объемов сегодня не осталось — у многих в республике на памяти не очень успешные попытки руководителя «Дагагрокомплекса» Исака Умалатова добиться выделения ему участков на севере Дагестана. В итоге он смог найти лишь десятую часть необходимой ему земли, и это – при активной поддержке тогдашнего президента Дагестана Магомедсалама Магомедова.
Возить виноград из Южного Дагестана нерентабельно, а кроме того, на юге республики работают два крупных предприятия винно-коньячной отрасли — Дербентский коньячный комбинат и Дербентский завод игристых вин (ДЗИВ), которым тоже необходимо сырье.
Промежуточный вариант — Хасавюртовский район, где имеется ГУП «Аксай» (бывший винсовхоз «Аксайский», некогда славящийся высокими урожаями солнечной ягоды). Идею его возрождения озвучил в прошлом году гендиректор ДЗИВа Магомед Садулаев, который недавно был назначен директором ККЗ и которого сегодня многие воспринимают как будущего собственника кизлярского завода.
Но, как известно, от идеи до ее реализации – дистанция огромного размера. Особенно в случаях, когда речь идет о земле (трудно вспомнить легкого решения какой-либо земельной проблемы в малоземельном Дагестане). Между тем проблему собственного сырья для ККЗ необходимо решать быстро – завод и так опаздывает с посадкой виноградников почти на четверть века.
Зарубежным саженцам серьезные деньги
Помимо земли, для закладки виноградников необходимы серьезные деньги. Сегодня только нерадивый хозяин будет использовать для посадки российские саженцы, хотя они намного дешевле импортных, и государство компенсирует часть затрат на их покупку. Но плюсы на этом, собственно, кончаются.
Российская лоза живет максимум 30 лет, тогда как сегодня существуют саженцы, плодоносящие до 70 лет. Кроме того, зарубежные саженцы устойчивы ко всем известным заболеваниям, легко выдерживают до 25 градусов мороза, а супермощная корневая система (ее глубина у взрослого куста достигает нескольких метров) позволяет им пережить самую тяжелую засуху.
При этом уже на третьем году жизни саженца гарантируется урожайность в размере 125 центнеров с гектара, а на пятом году — 250 центнеров (на благодатных южных землях). Дополнительный бонус — импортные саженцы, как правило, сертифицированы в Евросоюзе, следовательно, продукция, полученная после переработки урожая (тот же коньяк, к примеру) может без проблем реализовываться за пределами России. К слову, оба упомянутых выше дербентских предприятия ведут посадки только с использованием зарубежных саженцев.
Приватизация неизбежна
Одна беда: французский саженец сегодня обходится в 1 евро без учета таможенных платежей, а на один гектар их требуется 3300. Добавьте к этому стоимость шпалер, проволоки, мелиоративных, планировочных работ, затраты на посадку и уход, и в итоге получится, что для того, чтобы полностью закрыть проблему, необходимо около полутора миллиардов рублей. Очевидно, что самому заводу такую сумму сегодня саккумулировать трудно, почти невозможно, и именно это обстоятельство, на мой взгляд, склоняет чашу весов в сторону приватизации.
Теперь к вопросу о стоимости предприятия. Точной цифры сегодня не может назвать никто, но большинство экспертов склоняются к тому, что она должна быть никак не меньше 10 миллиардов рублей. Откуда же в таком случае вдруг взялись эти пресловутые 4 миллиарда, которые недавно назвал Рамазан Абдулатипов?
Можно предположить, что именно такую сумму на сегодняшний момент те, кто собираются купить завод, способны саккумулировать, не прибегая к банковским кредитам. И если назначить реальную цену (к примеру, те же 10 миллиардов), они попросту не «потянут» — проценты по кредитам «съедят» всю прибыль предприятия, которое, в конечном счете, достанется банку.
К вопросу о стоимости предприятия. Точной цифры сегодня не может назвать никто, но большинство экспертов склоняются к тому, что она должна быть никак не меньше 10 миллиардов рублей.
А ведь надо еще сажать виноградники (иначе к чему затевать всю эту возню вокруг вполне успешного предприятия), а это еще дополнительных полтора миллиарда. Иными словами, как это сплошь и рядом происходит в России, история с ККЗ — очередной пример танца не от «печки», а от «танцора»: ну, есть у человека всего 4 миллиарда, значит, завод столько и стоит.
То есть приватизация готовилась под конкретного собственника (собственников), кандидатуру которого одобрил лично глава республики. И, пожалуй, это самый неприятный момент — нам в очередной раз продемонстрировали, что сила и власть в Дагестане по-прежнему выше закона и интересов жителей республики.
Приватизация готовилась под конкретного собственника (собственников), кандидатуру которого одобрил лично глава республики.
Самое обидное, что эта история рикошетом ударила по репутации Магомеда Садулаева, одного из самых уважаемых руководителей Дагестана. Грамотный хозяйственник, активно занимающийся возрождением виноградарства, талантливый менеджер, успешный бизнесмен и благотворитель сегодня воспринимается как «варяг», решивший по дешевке завладеть заводом.
И неважно, чьи интересы он защищал и кому в итоге предназначался этот актив (знакомые Садулаева в один голос уверяют, что ему самому завод не нужен и пошел он туда с большой неохотой).
Важно другое: в республике имеется некто, поддерживаемый президентом, решивший во что бы то ни стало купить ККЗ по «достаточной» стоимости. И этот некто влиятелен настолько, чтобы заставить Абдулатипова забыть о цифрах, озвученных им ранее, и согласиться на 4 миллиарда (очевидно, что цифра эта без визы главы республики не могла появиться по определению). А посему не надо идти к гадалке, чтобы понять, что история эта в ближайшее время выйдет на новый виток.
Андрей Меламедов, http://kavpolit.com
15.02.2014
