На вкус и цвет! Грузинское вино после семи лет отсутствия вернулось в Россию

Корреспондент «Профиля» вместе с профессиональным сомелье попробовали первые образцы и попытались понять, есть ли у любителей вина повод для радости.

Грузинское вино после семи лет отсутствия вернулось в Россию. Корреспондент «Профиля» вместе с профессиональным сомелье попробовали первые образцы и попытались понять, есть ли у любителей вина повод для радости.

Любой сомелье вам скажет, что грузинское вино — далеко не лучшее в мире, но в России его любят, как нигде. Когда оно пропало в 2006 году, его оплакивала чуть ли не вся страна. Тогда на фоне сближения Грузии с США и других политических скандалов россиянам вдруг объявили, что грузинское вино очень плохого качества. Главный санитарный врач Геннадий Онищенко нашел в нем повышенное содержание пестицидов и ввел эмбарго на поставки в Россию. Началась «охота на ведьм»: в Москве зачем-то показательно уничтожили около ста тысяч бутылок с якобы испорченным грузинским вином. Была ли в этом хоть доля правды?

Мой собеседник, опытный сомелье и глава «Союза сомелье и экспертов России» Артур Саркисян вспоминает: люди, которые раньше занимались поставками грузинского вина в Россию, не очень-то следили за качеством — например, добавляли в вино сахар, который позволял скрывать огрехи. У грузинских виноделов просто не было мотивации делать более качественную продукцию — наоборот, растущие поставки провоцировали ухудшение качества вина. «Российский рынок ел все, все суррогаты и фальсификат, которые производились, — говорит сомелье. — Представьте ситуацию: производит компания сто тысяч бутылок в год, а вдруг приезжают гости из России и заявляют, что хотят купить миллион бутылок. Производитель сразу начинает суетиться, доставать законсервированные виноматериалы из запасов или вообще разливать вино в Подмосковье».

Но вот власть в Грузии переменилась, вино вернулось, и его тут же начали сметать с прилавков. И это не фигура речи. Ради пяти бутылок, необходимых нам для дегустации, мне пришлось побегать по магазинам. В некоторых предлагали даже записаться в «лист ожидания», вежливо сообщая, что я буду в нем далеко не первой. Грузинское вино берут не бутылками, а ящиками. По словам Саркисяна, столь благоприятной ситуации не было ни для одной винодельческой страны мира: люди уже успели подзабыть, что в реальности представляет собой грузинское вино, но все равно ждали его с нетерпением. Почему? В чем же причина такой привязанности россиян к грузинским винам?
«Ностальгия по грузинским винам переходит из поколения в поколение, — объясняет Саркисян, открывая одну бутылку за другой. — Многие ездили в Грузию отдыхать, в Сухуми или Пицунду, и эти рассказы папы о прошлом и о том, какое же божественное вино было, накладывают отпечаток и на детей. Они подрастают и тоже хотят его попробовать».

Артур Саркисян прекрасно помнит еще советские «хванчкару» и «киндзмараули». И он уверен: любовь к грузинским винам сидит у нас глубоко в «подкорке». А их качество тут совершенно ни при чем. Это вина из того, светлого советского прошлого, другой исторической реальности, с его шумными застольями, песнями и плясками, отдыхом на Черном море в профсоюзных санаториях, поэтому они так дороги нам. Элитные аргентинские и чилийские вина, которые в последние годы прочно вошли на наш рынок, не несут таких культурных ассоциаций. Эмоции, ностальгию, ощущения — вот что дарят нам вина Грузии.

Впрочем, мы, кажется, заболтали читателей. У нас было пять бутылок: вина белые — «Грузинское» и «Алазанская долина» и красные — «саперави», «киндзмараули», «хванчкара». Давайте пробовать! «Меня беспокоит ментальность грузинских виноделов, они очень самовлюбленные, — замечает Саркисян. — Им кажется, что они делают прекрасные вина, в которых никто ничего не понимает». Он медленно разливает вина по стаканам, осматривает бутылки и цвет напитков. На вид все выглядит достойно. Однако без дегустации определить качество вина невозможно. Я, как в кино, делаю аккуратный, робкий глоток. И тут же ловлю скептический взгляд сомелье.
«Правильно оценить вино и почувствовать его вкус невозможно, когда пьешь маленькими глотками и вино попадает только на кончик языка, — комментирует Саркисян мою манеру дегустации. — Кончик языка никогда ничего тебе не скажет, только сладость почувствуешь. Опусти его в водку и то почувствуешь, что она сладкая. Надо набирать именно глоток, затронуть все рецепторы языка и даже десны. По бокам рецепторы на языке дают почувствовать кислоту вина, конец языка — горечь. Когда пьешь хорошее вино, то в целом ничего явно не должно выпирать и не быть ни горечи, ни кислотности».

Пробую новый метод дегустации — набираю в рот вина как воды и пытаюсь ощутить радость от встречи с грузинским вином. Но уже после третьего бокала перестаю чувствовать нюансы: вроде вино не ужасное, я не ощущаю ни горечи, ни кислоты, но и понять ничего не могу. Даже хваленая «хванчкара» кажется не такой вкусной, как я себе представляла. Как же разобраться — хорошее это вино или нет?

Но у сомелье профессиональная закалка. Попробовав все пять грузинских вин, которые мы решили продегустировать, он готов высказать свое мнение. «Это не суррогат, а именно вино, которое ничем не разбавлено и не долито, — заверяет Артур. — Это все настоящие вина, ровные, без заметных изъянов и огрехов». Поэтому и любая дегустационная комиссия их пропустит, и Роспотребнадзор пропустил. Впрочем, ничего выдающегося в представленных грузинских винах сомелье не находит. «Привезли к нам сейчас простые, недорогие вина, чтобы насытить рынок, — объясняет он. — Изъянов вроде бы нет, но и похвастаться, в общем-то, нечем».

Например, вино «Грузинское», сухое белое Артур Саркисян счел очень уж простеньким — цена его на прилавках магазинов, по его мнению, должна быть не выше 150 рублей, а вовсе не 300 рублей, как на самом деле. За эти деньги сомелье советует лучше купить «каберне совиньон» или аргентинское вино «мальбек», которые гораздо богаче по вкусу.

Оценку «Алазанской долине» сомелье тоже дает не очень высокую. «Простенькое, сладенькое», — лаконично говорит Артур Саркисян, безуспешно пытаясь найти какие-то новые эпитеты, которые могли бы охарактеризовать его. Но не находит и обращается к следующему вину.

В «саперави» сомелье почувствовал засахаренные нотки, гранатовый оттенок и аромат вишни. «Вино очень ароматное. Ярко присутствует джемовый тон. Вкус очень насыщенный», — говорит он. Впрочем, и тут есть ряд «но»: сопоставимые по цене чилийские вина, по мнению Саркисяна, имеют гораздо более яркие фруктовые нотки. Поэтому и для «саперави» потолок цены — 200 рублей: за эти деньги пить его действительно можно с удовольствием, считает эксперт. Впрочем, сомелье надеется на будущие поставки более качественного грузинского вина в Россию. «Саперави — это уникальнейший сорт винограда, который и у нас в стране растет тоже, но родина его — Грузия, и там он имеет другой, ни с чем не сопоставимый оттенок, — рассказывает Артур Саркисян. — Из него действительно можно делать ни на что не похожие, прекрасные вина. Это как сорт винограда санджовезе, из которого делают уникальное итальянское вино «кьянти». «Саперави» значит для Грузии то же, что «мальбек» для Аргентины, «шираз» — для Австралии, «пинотаж» — для ЮАР. Но весь вопрос в том, как и что из него делать: все будет зависеть от конкретного производителя. Две хозяйки даже яичницу делают по-разному, а что уж говорить про вино».

Не стоит денег, которые за него просят (550 рублей), по мнению сомелье, и поступившее в московские магазины «киндзмараули», которое тоже делают из сорта саперави. То же можно сказать и про «хванчкару» (цена в московских магазинах — 750 рублей). «Хванчкара» отличается от «кинзмараули» ярко выраженными оттенками клубники и малины — настолько яркими, что кажется, будто только что съел клубнику, такое остается послевкусие. Это вино тоже имеет такой оттенок во вкусе, цвет немного темноват, но в целом соответствует «хванчкаре», однако это именно массовая «хванчкара», без богатства оттенков вкуса — уникальным это вино назвать сложно, — считает сомелье. — Я за эти деньги вместо двух бутылок грузинского вина лучше купил бы одну бутылку итальянского, сделанную из винограда поджоре». «Хванчкара» производится всего из двух сортов винограда, а сам регион очень маленький, поэтому много такого вина на российском рынке быть не может по определению. «Надо подождать, когда доставят бутылки более высокого качества, их будет, скорее всего, немного: около 1,5—2 тысяч, и стоить они должны около тысячи рублей, но это, возможно, будет действительно уникальное грузинское вино, которое стоит этих денег», — добавляет Артур.

Саркисян уверен, что в любом случае нынешние грузинские вина на российских полках будут лучше тех, что были до запрета. Промыкавшись по рынкам других стран и не найдя нигде таких же восторженных почитателей, как в России, даже «самовлюбленные» грузинские виноделы пересмотрели свое отношение к производству вина и занялись улучшением его качества. Безуспешно попытавшись пристроить грузинское вино в Европу, завалив им Украину и не добившись заметного успеха в Белоруссии, грузинские виноделы все это время мечтали о России. А что им еще оставалось делать? В результате многие существенно изменили свою технологию производства вина — как в части обработки, так и спектра вкусов. Например, ряд производителей, чтобы улучшить вкус, стали использовать старые технологии, по которым виноград давится вместе с гроздьями и помещается в глиняную бочку под названием «квери», где отжимается вручную. Виноград хранится в бочке около года, и только потом вино разливают по бутылкам.

Сомелье уверен: когда первый приступ ностальгии у россиян пройдет, грузинское вино уже не будут сметать с полок магазинов, как в первые дни продаж. «В Грузии любое, даже самое простое вино вы будете пить с удовольствием: во-первых, цена там как минимум в два раза ниже, чем здесь, а во-вторых, там царит веселая атмосфера и тарелки в три ряда стоят на столе. Однако в Москве ничего этого нет, и, выходя из магазина, понимаешь, что заплатил дорого, и пытаешься уже понять, что же получил за свои деньги», — говорит Артур Саркисян. Поэтому потребитель, избалованный чилийскими и аргентинскими вина, будет со временем более требовательным и к грузинским винам, считает он.

МНЕНИЯ

Георгий Данелия, режиссер:
«Как раз грузинское вино я и пью, предпочитаю «саперави». Пока в Москве действовало эмбарго, в магазинах я его не покупал, но мне его регулярно привозили. Теперь смогу пойти в магазин и приобрести грузинское вино».

Зураб Соткилава, оперный певец:
«Я вообще сейчас очень мало употребляю алкоголь, можно сказать — почти не употребляю, но возвращению грузинского вина в Россию я рад. Раньше-то какие были застолья в Грузии, когда пили совсем немного вина, а в основном танцевали, пели, радовались! Вина пили совсем немного — стакан, не больше, и никто не напивался. Скорее, это было ощущение веселья. Потом все это извратили, превратив в пьяные застолья. Но в каком-то смысле сейчас ощущение праздника, веселья вновь возвращается вместе с грузинским вином».



profile.ru

 

19.07.2013