Интервью с заместителем начальника Агентства по защите интеллектуальной собственности Армении Андраником Хачикяном

Удачно найденное сходство – и «честная» этикетка превращается в зайца-безбилетника, «выезжающего» за счет своих именитых оригиналов. Простор для изобретательности здесь настолько широк, что законодателям с ним соперничать едва ли нужно. Гораздо практичнее предусмотреть положения общего характера, а при разборе каждого конкретного случая руководствоваться опытом и здравым смыслом. Законы «О товарных знаках» и «О географической маркировке», принятые парламентом в окончательном чтении в конце апреля и введенные в действие с 1-го июля, построены именно по такой логике. Подробности – от одного из авторов законопроекта.

Закон отказывает в регистрации брендам, искажающим культурные ценности. Как это искажение будет определяться? Насколько строго нужно судить?

В законе есть пункт, по которому товарные знаки, искажающие исторические, культурные или духовные ценности, не должны регистрироваться. Если, к примеру, «Царь Арташес» регистрируется для армянского коньяка (как марка) или другого качественного и элитного товара, здесь вопросов не возникает. Но для салфеток или товаров бытовой химии такое название мы разрешить не можем. Имя ученого – к примеру, Виктора Амбарцумяна – могут носить образовательные и научные учреждения, но не магазин одежды, если, конечно, его наследники не дали свое согласие на это. Целый ряд таких примеров приведен в подзаконном акте, которым мы ранее руководствовались (новый пока не утвержден). Всеобъемлющего перечисления там, конечно, нет, но общие подходы там закреплены. К примеру, несколько лет назад у нас проходили обсуждения с Первопрестольным Эчмиадзином по поводу рекламных роликов, в которых на фоне храма, к примеру, готовили шашлык. Конечно, такие ролики нужно признать неприемлемыми. По ходу практики мы получаем подобные жалобы от заинтересованных сторон и стараемся на их основе совершенствовать правовую базу.

Как закон определяет, какое название вина или коньяка разрешено для общепринятого использования, а какое нет?

Если кто-то принесет нам товарный знак «бордо» для вина, произведенного далеко за пределами Бордо, мы его, конечно, не зарегистрируем. Что касается армянского коньяка, то здесь вопрос труднее. Когда мы говорим об этом с французскими специалистами, наши аргументы сводятся к следующему: словосочетание «армянский коньяк» обозначает спиртной напиток, приготовленный по технологии (французского) коньяка на территории Армении, в соответствии с утвержденным стандартом. На европейском рынке название «коньяк» зарегистрировано как наименование места происхождения товара, и напиток из Армении под таким названием туда вывозить нельзя. На традиционных для нас рынках России и других стран СНГ использование этого названия пока не запрещено. Мы считаем, что коньяк, являясь географическим названием, за частым использованием стал обозначать все аналогичные коньяку напитки, в том числе и армянский коньяк. Если говорить о недавно принятом бренде «Арбун», то разработан он для сортов бренди. Закон «Об алкогольных напитках из виноградного сырья» определяет бренди как напиток с содержанием до 40% импортированного виноградного спирта. Для этой группы, т.е. для армянского бренди из виноградного спирта, и предлагается ввести общее название «Арбун».

Но для европейца «коньяк» все же неразрывно связан с напитком из Франции.

Мы считаем, что в товарном знаке «армянский коньяк», элемент «армянский» служит вполне достаточным идентифицирующим элементом, отличающим его от коньяка французского. В Соединенных Штатах тоже считают, что слова «армянский» достаточно для того, чтобы уберечь потребителя от заблуждения. С другой стороны, в европейских странах марка «армянский коньяк» не допускается. Поэтому, когда в 1970-х годах зашла речь об экспорте советского коньяка за рубеж, начали решать, под какой маркой его вывозить. Для грузинского коньяка ее нашли быстро – «грузиньяк». С армянским аналогичное образование «арменьяк», из-за сходства с арманьяком, оказалось неприменимым. Долго совещались – и в Ереване, и в Москве – и наконец решили ставить на коньяке слово «Арарат» а внизу - Brandy. Первые экспортные партии армянского коньяка так и вывозились.

Закон «О географических указаниях» запрещает использовать чужое географическое название с мимикрирующими пометками «типа», «сорта» и др. Что это подразумевает для отечественных производителей сыров «сорта эмменталь» или «сорта фета»?

С разными видами сыров ситуация разная – географические названия где-то охраняются, где-то нет. Кто серьезно углубится в этот вопрос, тот, скорее всего, выяснит, что большинство известных названий сортов в Армении зарегистрированы. Закон, естественно, запрещает ставить на товаре другое название, даже с пометкой «типа», «сорта» и т. д. – это относится не только к производителям сыров. Правда, сегодня армянское законодательство не обязывает использовать только зарегистрированные торговые знаки.

Если говорить об армянских сырах, то на сыре могут написать и «Лори» и «Ехегнадзор», так как независимо от места производства, эти наименования указывают вид товара. Пока что марки сыров у нас не регистрировались, но думаю, этот рынок рано или поздно должен урегулироваться. Серьезные хозяйствующие субъекты так или иначе стремятся к тому, чтобы работать под собственными брендами. Что касается «Лори» или «Ехегнадзора», то эти названия не имеют правообладателей. Если сыроделы этих регионов захотят закрепить эти названия за собой, им нужно будет доказать, что качество и репутация этих сыров в значительной степени обусловлены именно их географическим происхождением и выработкой в этих регионах и нигде больше, и/или человеческим фактором.

Имеют ли армянские предприниматели правовое обоснование для использования общеизвестных советских марок, в частности шоколадных конфет?

За последние несколько месяцев эту тему уже успели пройти вдоль и поперек. Постараюсь изложить свое видение, как человек, работающий в сфере товарных знаков более трех десятков лет. Сегодня марки конфет, выпускавшиеся в СССР, ошибочно принято воспринимать как российские. Но под теми же названиями – «Белочка», «Красный мак» и т. д. – конфеты выпускались и в других советских республиках, в том числе в Армянской ССР, где выпускались и «Каракум», и «Белочка», причем с маркировкой также на армянском языке. Решение об их производстве и реализации принимало Министерство пищевой промышленности СССР. Какая у товарного знака главная функция? Различить товар производителя А от однотипных товаров производителя Б. В советское время практики потребительского различения товаров, как известно, не было – потребитель покупал не то, что предлагалось различными хозяйствующими субъектами, а то, что выставлялось в соответствии с утвержденным Госпланом СССР. После распада Союза ряд российских кондитерских фабрик начали, каждая сама по себе, регистрировать эти названия как бренды. Более того, знаменитый «Красный Октябрь» в начале 90-х годов представил эти товарные знаки на Международную регистрацию в Международное бюро Всемирной Организации Интеллектуальной Собственности (ВОИС, WIPO) в Женеве. Фабрика получила исключительное право на использование этих марок в России и ряде других стран бывшего Союза, в числе которых Армения указана не была. С появлением законодательств в независимых республиках бывшего СССР, в каждой стране стали регистрировать эти названия. В Белоруссии и Украине местные производители закрепили эти названия за собой. В Туркменистане и Казахстане часть названий осталась за российскими производителями, часть – за местными. В Армении эти названия представила на регистрацию и наша «Гранд Кенди». Она зарегистрировала эти названия, и через некоторое время после этого «Красный Октябрь» обратился в ВОИС за признанием прав на эти бренды и в Армении. Очевидно, что эти товарные знаки в любом случае не остались бы бесхозными. К примеру, в Белоруссии и в Украине эти товарные знаки зарегистрировали местные производители, следовательно, например, «Белочку» завезти не может никто – закон на стороне местных производителей. Почему и у нас не должно быть того же самого?

Закон запрещает такое оформление товара, которое может ввести потребителя в заблуждение на предмет реального происхождения товара – даже если на этикетке указана и реальная страна, и производитель. С учетом этого можно ли производить в Армении, скажем, водку «Иваныч» или пиво «Лейпциг»?

Обманчивое название – это еще полбеды по сравнению с визуальными элементами, идентифицирующая роль которых сильнее. К примеру, одну из самых устойчивых ассоциаций создают кремлевские башни, ставшие одним из самых популярных и «полезных» символов для водочных производителей. Такое оформление в Армении запрещено, и не только новым законом – делать это нельзя было всегда. Так ведь в том-то и дело, что не все товарные знаки, которые вы видите на рынке, прошли регистрацию в Агентстве интеллектуальной собственности – как я уже говорил, законодательство к этому не обязывает. Ранее такое требование было, потом оно было снято. Вводили мы его не как карательный механизм, а как средство повысить культуру производителей – чтобы они поняли, что у серьезного производителя и бренд должен быть серьезный, а значит –свой и защищенный. Когда агентство интеллектуальной собственности отказывает в регистрации какого-то товарного знака, оно этим обращает внимание на то, что ты собираешься нарушить чьи-то права. Здесь уже правообладатель бренда может защитить свои права через суд. А защищенность товарных знаков в той или иной стране напрямую связана с состоянием судебной системы.

Кстати, в настоящее время наше агентство уже подготовило проект еще одного правового акта – решения правительства о порядке проведения экспертизы заявок на товарные знаки. Главными критериями при оценке должны стать те, которыми мы руководствуемся сегодня – это сравнение ключевых идентификационных элементов, с целью определения степени сходства товарных знаков, то есть тех, на которые потребитель обращает внимание в первую очередь. К примеру, около десяти лет назад мы в массовом порядке отказывали в регистрации товарных знаков производителям минеральных вод. В одном случае олень опирался на утес не одной ногой, как в оригинальном изображении, а двумя, в другом – кустов у подножия утеса было не два, а три. Везде мы приводили один контраргумент – оленя, как бы он ни стоял, потребитель замечает в первую очередь и никогда не может помнить второстепенные детали.

В законе вводится категория общеизвестных товарных знаков. В чем ее назначение, если большинство крупных товарных знаков так или иначе регистрируется на международном уровне?

Различие есть. Общеизвестный товарный знак – это не просто бренд, хорошо известный товарный знак какой-то фирмы. Это бренд, ассоциации с которым распространяются даже на те товары, на которых потребитель его видит впервые. Если завтра на рынок выйдут, допустим, автомобили Sony, вполне возможно, что у потребителя возникнет ассоциация о том, что теперь концерн Sony стал выпускать и автомобили. По заказу Mercedes-Benz производится ряд товаров с фирменной маркировкой – и сигары, и ручки, и многое другое. Поэтому многие фирмы, регистрируя товарный знак, обычно закрепляют свои права для всех товаров. То же может случиться и с нашим «Ахтамаром» или «Арменией». Поэтому смысл этой категории в том, чтобы известному бренду не был нанесен ущерб и в том случае, если под его именем производятся другие товары.

Какие еще нововведения содержатся в законе?

Принятые законопроекты позволяют вовлекать в процесс экспертизы товарных знаков и третьих лиц. В течение 2 месяцев после публикации заявки любая заинтересованная сторона может представить свои возражения и замечания по поводу регистрации знака. Все-таки знания экспертов не безграничны, и замечания заинтересованного лица могут оказаться весьма кстати и полезными. Таким образом, мы также привлечем внимание хозяйствующих субъектов к вопросам охраны своего бренда.

Спасибо

АрмИнфо.

 

27.07.2010