Четверг, 28 марта 2024 г.
Сделать стартовой страницей
Новости
Публикации
Аналитика
Участники рынка
Анализ рынка
Нормативные акты, разъяснения
Судебная практика
Консультации
Проекты нормативных актов
Национальная премия за качество алкогольной продукции
Поиск
Новости компаний
В январе-феврале "Алкогольная группа Кристалл" увеличила выручку на 39%



"Дербентская винодельческая компания" в 2023г увеличила чистую прибыль на 2,3%, выручку - на 16,7%



Суд продлил конкурсное производство на Валуйском ЛВЗ еще на три месяца



Новым генеральным директором АО «Амбер Пермалко» назначен Андрей Семериков



"Дербентский коньячный комбинат" в 2023 году удвоил чистую прибыль




 
Изгнание «алкогольного беса» ("Time", США)

Появление на свет американского государства - одно из удивительнейших событий в истории, особенно если учесть, насколько наши предки любили «заложить за воротник». У Джона Адамса даже завтрак не обходился без крепкого сидра. Джеймс Мэдисон в день выпивал поллитра виски. К 1830 году среднестатистический американец поглощал в неделю эквивалент 1,7 бутылки крепкого спиртного - втрое больше, чем сегодня.

В такой ситуации возникновение движения за трезвость было, пожалуй, неизбежно. А поскольку полумеры - это не для американцев, оно в конечном итоге добилось принятия поправки к Конституции, запрещающей алкоголь. Трагикомическую историю этой злополучной затеи рассказывает нам Дэниел Окрент (Daniel Okrent) в своей новой книге «Больше не наливаем: взлет и падение «сухого закона»» (Last Call: The Rise and Fall of Prohibition). Каждый, кого возмущает лицемерие и коррупция в сегодняшней политической жизни, прочтя эту книгу, поймет: по сравнению с нашими прадедами мы в этом плане - просто дети.

Другая книга Окрента (он был первым «редактором по связям с общественностью» в New York Times) - «Большой куш» (Great Fortune), посвященная истории Рокфеллеровского центра, создала ему репутацию талантливого летописца Америки межвоенного периода. А эти годы, несомненно, прошли под знаком «сухого закона», принятого в 1919 и отмененного в 1933 году. Этот опыт наглядно продемонстрировал: если алкоголь и подрывал нравственность американского общества, то его запрет оказался в этом смысле еще пагубнее. Восемнадцатая поправка к Конституции превратила любителей выпить в уголовных преступников, заставляла священников мошенничать, врачей - лгать, и стала питательной средой для возникновения мафии.

Окрент заполняет свой гигантский холст толпой колоритных персонажей - от непримиримой противницы пьянства Кэрри Нейшн (Carry Nation), рубившей топором стойки в салунах («женщины шести футов роста, с бицепсами грузчика, физиономией тюремного надзирателя и неумолимостью мигрени») до канадского бутлегера Сэма Бронфмана (Sam Bronfman), чьи дерзкие операции по ввозу в США контрабандного спиртного заложили основу миллиардного семейного состояния. Впрочем главная роль в его повествовании отводится человеку, чье имя сегодня совершенно изгладилось из нашей памяти - хотя в свое время его побаивались президенты и слушался Конгресс.

Именно Уэйн Б. Уилер (Wayne B. Wheeler) превратил движение за трезвость в политический «таран». «Представьте себе Неда Фландерса из «Симпсонов», только постарше и пониже ростом, несущего на своих хрупких плечах, помимо пиджака и жилетки, еще и судьбу Республики (по крайней мере по мнению его последователей)», - так описывает Окрент эту неординарную личность. Уилер был мастером создания коалиций: в борьбе за сухой закон он сумел объединить такие разношерстные силы, как реформаторы-прогрессисты, белые расисты, социалисты-утописты, ксенофобы, священники-методисты, чопорные дамы-баптистки, суфражистки и ярый антисемит Генри Форд (Henry Ford).

В конечном итоге «крестовый поход» Уилера провалился. Границы Америки оказались слишком протяженными, жители - слишком предприимчивыми, а жажда - слишком ненасытной, чтобы алкоголю можно было поставить надежный заслон. Любая лазейка в законе - вроде разрешения фермерам сбраживать фруктовые соки для личного потребления, использования церковного вина для причастия или врачебных предписаний на употребление спиртного в лечебных целях - превращалась в гигантскую брешь, через которую потоком хлестал алкоголь. Кроме того, в страну любыми путями - по железной дороге, в грузовиках, по воздуху и по морю - бесперебойно поступала контрабандная выпивка.

Отчасти «сухой закон» все же сработал: потребление алкоголя в стране уменьшилось. Но как средство исправления нравов он потерпел полную неудачу. «Запрет способствовал росту преступности и закрепил лицемерие, - резюмирует Окрент. - Он лишил государство нужных доходов, разладил политические механизмы и самым серьезным образом ограничил права личности». Если вы хотите знать, какое наследие оставил «сухой закон» нашей эпохе, вспомните о вашингтонских лоббистах, успешно применяющих тактику Уилера, проталкивающих через властные структуры нужные им решения. Впрочем, у него есть и рукотворный памятник - «денежная машина», созданная теми, кто начинал с контрабанды спиртного. Я имею в виду Лас-Вегас.


RUS.ruvr.ru
 

17.05.2010