Владимир Путин заслушал себя перед Думой. Несмотря на все угрозы Геннадия Зюганова

Вчера премьер Владимир Путин отчитался перед депутатами Госдумы о сделанном, а также, по мнению специального корреспондента "Ъ" АНДРЕЯ КОЛЕСНИКОВА, и сам отчитал некоторых депутатов и лидеров фракций — за сказанное. Главной жертвой в борьбе с режимом пал, как обычно, лидер КПРФ Геннадий Зюганов. Второй, как ни странно,— мэр Москвы Юрий Лужков.

Перед входом в зал заседаний Госдумы минут через десять после того, как начал выступать Владимир Путин, стояли два депутата из фракции КПРФ.

— Ну что, задавим сегодня премьера?! — спросил один другого, нехорошо улыбаясь.

— Да нет, лучше не надо,— быстро ответил второй.

— А что, боишься? — переспросил его коллега, и было видно, что спросил он об этом потому, что ему и самому-то стало не по себе от этой мысли.

— Да нет. Дело не в том, что боюсь, а в том, что болеет же человек. Кашляет. Так бронхит начинается. Ну что мы больного давить будем?..

— Нет, это не по-людски! — с облегчением согласился его товарищ, и они зашли в зал, сразу успокоившиеся тем, что нашли достойный для себя выход из образовавшейся из ничего ситуации, которая потребовала от них неожиданного приступа мужества.

Доклад Владимира Путина продолжался больше часа и закончился фразой, которая претендовала на то, чтобы стать если не крылатой, то по крайней мере цитируемой. Чтобы она такой и стала, процитирую ее и я: "Рецессия в нашей экономике закончилась. Приказала долго жить". Владимир Путин, очевидно, привык к тому, что как он скажет, так и будет.

В экономической части доклада (см. материал на этой странице) было несколько принципиальных моментов, и прежде всего мысль о неизбежности реформы здравоохранения — задачи, достойной, по мнению премьера, "любого правительства, любого парламента". Он не стал говорить "президента", очевидно, потому, что все вспомнили бы о Бараке Обаме, который пару месяцев назад высказывался о реформе американского здравоохранения, прежде чем ее подписать, примерно в таких же выражениях.

Премьеру задали 12 вопросов, по три от каждой фракции. Казалось, депутаты и в самом деле решили поберечь премьера, потому что содержание некоторых вопросов было настолько тусклым, что понять его можно было, только если собрать волю в кулак и чувствовать себя так, как будто это тебе сейчас надо на них отвечать.

Правда, один депутат от КПРФ, обративший внимание на то, что бюджет не выполнен на 300 млрд руб., осудил правительство за то, что оно постоянно вносит в него на рассмотрение Госдумы какие-нибудь изменения.

Господин Путин рассказал, отвечая, что в Германии, например, депутаты вообще не имеют права обсуждать бюджет, а могут только сказать по поводу него "да" или "нет".

— А мы с вами советуемся. Разве это плохо? — переспросил он депутата под нервный смех зала.

Все сегодняшние изменения в бюджете, по его словам, связаны с увеличением его расходной части: "на дороги, на Объединенную авиастроительную компанию...". Это происходит потому, что цены на нефть, неумолимо падавшие в начале прошлого года, так же неумолимо стали расти ("А кто знал, куда уйдет цена? Никто! Некоторые граждане из сидящих в зале вообще предлагали записать в бюджет цифру ниже $41 за баррель... Но мы так не стали делать, чтобы дать позитивный сигнал экономике! И в первом квартале этого года цена уже $75!.. Что вы там шепчете оттуда, из этого ряда? Это вам кажется, что вас хорошо слышно! А на самом деле вы что-то шепчете!").

Впрочем, на смену депутату от КПРФ, что-то шептавшему премьеру с места, вышел к трибуне лидер партии Геннадий Зюганов, заговоривший во весь голос. И тут я понял, что с ним никто не согласовал идею насчет того, что "давить премьера" не надо.

В своей речи Геннадий Зюганов рассказал про деятельность Владимира Путина все, что знал, и даже, по-моему, больше.

В этой речи ярким было воспоминание о том, как десять лет назад Владимир Путин пришел к власти и с тех пор определял внутреннюю и внешнюю политику страны, а "кризис прошлого года поставил этому десятилетию неудовлетворительную оценку".

— По продолжительности жизни мы на 124-м месте! — гремел над залом голос Геннадия Зюганова, и верилось, что он по крайней мере не себя имеет в виду.— Страна зашла в тупик... Сырьевая модель не годится...

Он говорил о том, что "во время кризиса 200 млрд руб. были вбуханы в поддержку банков" и что "от этих решений распухли карманы чиновников и миллиардеров" и "прибавилось нищих"... И что "фамилию министра обороны никто в армии без мата не выговаривает" (а разве в армии вообще что-нибудь выговаривают без мата?), и что "его надо немедленно отправить в отставку", потому что однажды Геннадий Зюганов лично слышал, как министр "не мог десяти слов связать" (опять же разве это так уж необходимо для эффективного управления нашей армией?).

Чем-то Геннадию Зюганову, без сомнения, досадил министр обороны, причем лично, страстно и не так давно.

Парламент сразу стал похож на место для дискуссий. Как будто кто-то сказал лидеру КПРФ: "А я считаю, Геннадий Андреевич, что вы должны сказать все, что думаете!" — и он готов был прослезиться от благодарности за оказанное доверие раскритиковать работу правительства.

Странно, правда, что на этот раз Геннадий Зюганов ритуально, без всякого вдохновения проанализировал деятельность министра финансов Алексея Кудрина: видимо, за годы к нему пришло понимание, что критика из его уст только усиливает позиции министра финансов.

— С той клановой командой, которая у вас сложилась, закончил Геннадий Зюганов,— ничего у вас не получится! И если дальше так пойдет, отставка правительства будет неизбежной.

Если бы эта фраза прозвучала, допустим, из уст Бориса Грызлова, лидера "Единой России", подавляющей фракции в Госдуме, или из уст президента России Дмитрия Медведева, то эту угрозу можно было бы счесть реальной.

Но поскольку и то и другое представляется самым ирреальным из того, что может случиться в текущей российской политике, то чем больше пафоса было в голосе Геннадия Зюганова, тем больше в словах его было блефа. Но может, по крайней мере не разочаровал избирателей, с которыми он удачно блефует уже гораздо дольше, чем Владимир Путин находится во власти.

Потом произошло то, о чем многие, увы, уже знают: выступил лидер ЛДПР Владимир Жириновский. Он ни словом не обмолвился о выступлении Владимира Путина, но зато исчерпывающе высказался о ситуации в Новосибирске, где арестовывают вице-мэров, а главное, сосредоточился на личности мэра Москвы Юрия Лужкова.

Интересно было не то, что говорил про него Владимир Жириновский (хотя телезрителям в прямом эфире, наверное, было интересно). Не так давно примерно в таких же выражениях, совершенно уничижительных, лидер ЛДПР высказывался про мэра Москвы на встрече лидеров фракций с Дмитрием Медведевым ("Это Лужков обманывает дольщиков!..", "Лужков готовится к отходу и подмасливает своих хозяев из-за рубежа!", "Надо убрать его, нельзя доверять этому человеку!.."). Он называл его предателем и другими словами, которые не стоит повторять хотя бы потому, что и так все ясно.

Нет, дело не в том, что говорил господин Жириновский. Интересно, что ответил ему на это Владимир Путин. Слова эти уже, как говорится, облетели мир:

— Здесь коллеги критиковали очень сильно Москву. Мы, правда, Москву сегодня не обсуждаем. Было сказано, что это очень коррумпированное правительство, что они все растащили, а потом Владимир Вольфович сказал, что Лужков хочет отдать за границу самые "жирные куски". Почему Лужков хочет отдать самые "жирные куски"? Можете себе такое представить, чтобы Лужков хотел отдать самые "жирные куски" кому-то за границу или другим? Я думаю, что Владимир Вольфович заблуждается.

Так снисходительно и беспощадно господин Путин ни разу не высказывался насчет мэра Москвы.

Впрочем, это не значит, что через некоторое время в Москве неизбежна смена мэра. По данным "Ъ", проблема в том, что не Юрий Лужков чем-то нехорош (он нехорош, как любой чиновник, слишком долго занимающий свой пост, и даже временами кажется, что мегаполис стареет вместе с ним... хотя душой-то оба, конечно, молоды), а в том, что до сих пор нет исчерпывающей кандидатуры на его место.

Но главное, что поражало, может быть, больше всего,— именно эпическая снисходительность господина Путина. Пока выступал Владимир Жириновский, премьер листал брошюру, которую передал ему лидер КПРФ. Над брошюрой, в которой предлагаются экстренные меры по спасению страны (все-таки шанс, слава богу, еще есть), трудились, по словам Геннадия Зюганова, лучшие умы России (из числа коммунистов, стоит оговориться). И вот теперь эта брошюра, казалось, заинтересовала Владимира Путина, тем более что Геннадий Зюганов только что упрекнул премьера в том, что предыдущую такую же господин Путин год назад даже не открыл.

Потом, когда от имени "Единой России" и "Справедливой России" выступили и Борис Грызлов, и Николай Левичев, предложивший немедленно вернуться к прогрессивной шкале подоходного налога (главный аргумент: налоговое ведомство как раз возглавил новый прогрессивный руководитель) и получивший через несколько минут отказ в этом, премьер ответил лидеру коммунистов с недоуменной ленцой в голосе:

— Я посмотрел (он показал пролистанную брошюру.— А. К.), и вот вы сказали, что мы невнимательно смотрим на предложение, скажем, по поводу социалистической модернизации. Я посмотрел... Ну что предлагается... Предлагается заморозить цены. Ну понимаете, следующий шаг-то надо будет сделать: закрыть страну. Потому что, как только мы заморозим цены на что-то, или товары уйдут, или нам нужно границы закрывать. Мы не удержим товары там, где они продаются дешевле, если их можно вывезти туда, где их можно продать дороже. Это очевидная вещь — нам нужно будет закрывать страну. Мы к этому готовы? Я не уверен, что даже все рядовые члены КПРФ этого хотят.

Рядовые члены КПРФ переводили взгляд с Владимира Путина на Геннадия Зюганова. Они, кажется, совершенно уже не понимали, чего они хотят. А главное, чего хотят от них.

— Или ввести обязательные облигации для некоторых категорий лиц,— продолжил премьер.— Ну, можно вводить: сегодня — для обеспеченных, завтра — расширим и будем навязывать людям. Уже вводили в 50-е годы... Хочу напомнить, все-таки да, действительно, мы многого добились в советское время, и я далеко не отношусь к категории людей, которые все охаивают. Давайте не будем забывать — я вернул гимн Советского Союза в качестве гимна Российской Федерации.

Тут искренне обрадовались наконец и члены "Единой России", и коммунисты: все было по крайней мере более или менее ясно, и раздались благодарные аплодисменты.

— Но факт остается фактом — ну что, эффективно было, если довели до распада страны? Не смогли коммунисты удержать, хотя даже хотели, хотели и не смогли! Ну развалилась экономика, неэффективны эти методы управления экономикой!

Господин Путин не в первый раз объяснился по поводу вливаний в банковскую систему:

— Вы знаете, мы же с вами проходили в 1998 году... Не поддержали вовремя банковскую систему, я же говорил об этом, и вы это знаете хорошо, люди-то все взрослые в зале сидят... (После беглого пересказа содержания брошюры, созданной "лучшими умами страны", при взгляде на Геннадия Зюганова у меня при всем желании не складывалось такого впечатления.— А. К.) И где все эти банки, которые считались незыблемыми?.. В одну секунду все исчезло, и люди потеряли все деньги, которые там были. Но мы же не могли с вами допустить такого развития событий... И мы заставляли их финансировать реальную экономику.

Вздохнув, премьер вяло ответил еще на один главный упрек лидера коммунистов:

— По поводу того, что сделано за последние десять лет. Мы же начинали не с 1980 года наш путь десять лет назад, а практически с полного развала экономики, социальной сферы, да и самого государства. И не надо ничего передергивать, нужно исходить из реалий...

Закончил он эту холодную расправу еще одним бездушным замечанием:

— По поводу водки... чтобы брали больше налога на водку. Я так понимаю, что КПРФ за повышение цен на водку,— посмотрел он в зал, на коммунистов.— Правительство — против! Мы этого делать не будем.

Конечно, и он, и Геннадий Зюганов отдают себе отчет в том, что лучшее средство восстановить против себя население динамично развивающейся, страны, где только что закончилась рецессия,— поднять цену на водку.

После этого Владимир Путин добавил, что все это — шутка.

Мог бы, наверное, что-нибудь еще добавить. Но незачем было.

 
Коммерсантъ
21.04.2010